Нечисть в Сеуле (2024)

Сеул, час между полночью и рассветом: таксист Ким Чхольмин подбирает пассажирку в платье, выгоревшем до цвета пепла. Её пункт назначения — переулок, которого нет на карте навигатора, только в его детских кошмарах — там, где в 90-х сгорел шаманский алтарь, утянув за собой в дым мать. Теперь исчезают девушки, и в их вещах он находит обрывки тех же узлов-заклинаний, что когда-то плела мать.

Что движет: не голоса духов (их он глушит рюмками *соджу*), а фото пропавшей сестры в досье полиции — её последний звонок был с кладбища-небоскреба, где урны в стенах мерцают, как экраны мертвых телефонов.

Нюансы: здесь *кумихо* не охотятся на людей — они арендуют их тела, чтобы выплатить кармические долги, а шаманы заключают контракты через мессенджеры. Чхольмину же мешает собственный страх: в огне погибла не только мать. Он *видел*, как пламя лизало её лицо, не оставляя ожогов.

Повороты: чем ближе он к разгадке, тем чаще пассажиры в его машине перестают дышать, замирая на заднем сиденье, а в зеркале — лишь пустые куртки. Расследование ведёт инспектор, чьи пальцы всегда в чёрных перчатках, даже за столом в душном кафе...

Финал вопроса: чтобы спасти сестру, придётся зажечь ритуальный фонарь — но тогда духи потребуют плату за старую ошибку матери. Сможет ли Чхольмин довериться *тому*, что прячется под кожей его страхов — или снова побежит, давя газ, в слепящий свет фар?

*Образы:* запах гвоздики и гари из кондиционера такси; узлы-заклинания, свисающие с зеркала, как струны расстроенной гитары.