Страх (2024)

В приморском городке, где волны выплёвывают на гальку ржавые корабельные гвозди, Лида возвращается после смерти отца-водолаза. Его пустой дом стонет от сквозняков, а в проржавевшем гидрокостюме она находит записи: координаты подводных пещер и безумные строки — *«они поют сквозь толщу, но это не киты»*. Местные, чьи лица заросли морщинами, как ракушками днища баркасов, шепчут про «старую договорённость» с глубинными течениями. Чем упорнее Лида ныряет с аквалангом, тем чаще на снимках со дна проявляются силуэты, которых не было в объективе, — длинные, сломанные тени, будто кто-то стоял за ней спиной к свету.

А ещё — соль. Её слишком много. Она кристаллизуется на оконных стёклах, скрипит на зубах даже в чае, оседает в лёгких, будто море решило забрать её по частям. Когда же старый маячник, перебирая верёвки с узлами-оберегами, роняет: *«Твой отец не хотел уходить последним. Но ты-то здесь зачем?»* — Лида понимает: ключ не в пещерах, а в том, почему все десятилетиями глушили эхолоты в полночь...

Сможет ли она перестать слушать тишину — прежде, чем тишина начнёт слушать её?