ЦРУ: Операция «Алекса» (1992)

Отлично, ловлю настроение! Представь, такую сцену:

**Москва, 1992 год.** Воздух после дождя пахнет бензином, мокрым асфальтом и... дорогим коньяком из хрустальной рюмки в руке **Алекса**. Он смотрит из окна своего шикарного, но чужого кабинета на разбитые улицы. Алекс – не бизнесмен, каким притворяется. Он человек из другого мира, с другим именем в паспорте и приказом в голове: **создать иллюзию.** Иллюзию могущественного нефтяного фонда, который вот-вот обрушит на Чечню золотой дождь долларов.

**Что толкает?** Не героизм, а холодный расчет Вашингтона. Нужно *купить* лояльность в регионе, где рухнули все правила, а доверие дороже оружия. Алекс должен стать магнитом для тех, кто хочет урвать кусок этого пирога. Но его собственное прошлое – тихий аналитик из Лэнгли – цепляется за него, как тень. Он отлично знает теории подрывных операций, но как играть в *эту* игру, где договоры пишутся на салфетках, а пистолет – весомый аргумент за ужином?

**Нюансы?** Офис его фонда – картонные декорации роскоши. Документы – красивая сказка, напечатанная на хлипкой бумаге. Каждый звонок, каждая встреча – хождение по лезвию. **Чем глубже он погружается в роль,** тем больше чувствует, что за ним следят не только те, кого он должен обмануть, но и... свои. А те, кто должен был стать союзниками по эту сторону, смотрят на его "богатство" с голодом в глазах и ножом за пазухой. Соседи по этому опасному танцу вдруг начинают *избегать* его взгляда.

**Повороты?** Когда обещания "фонда" начинают ждать как манну небесную, давление становится невыносимым. А потом приходит *оно* – предложение, от которого мурашки бегут по коже. Не взятка, а нечто большее. Что-то, что заставляет даже видавшего виды Алекса усомниться во всех схемах Лэнгли. И главное: **кому теперь верить в этом водовороте лжи, если каждый следующий шаг может оказаться последним – либо для операции, либо для него самого?**

Сможет ли Алекс, мастер иллюзий, отличить реальную угрозу от зеркального отражения созданной им же самим ловушки? И главное – кого он предаст первым: свою миссию, тех, кто поверил его сказке, или самого себя?