Франкенштейн (1931)

1931 год. Баварские Альпы выдыхают ледяной туман, окутывая полуразрушенную башню, где трещины в камне мерцают, будто живые. Здесь Генри Франкенштейн — не доктор, а алхимик нового века — собирает тело из теней и плоти, зашивая в швы одержимость. Его пальцы дрожат не от страха, а от восторга: медные провода впиваются в мёртвую кожу, как корни в мерзлую землю, а запах озона перебивает вонь формалина.

Он бросает вызов церковным колоколам, шепчущим о богохульстве, и профессорам, рвущим его записи. Но когда молнии оживляют монстра, тишина деревни лопается: в кабаках исчезают дети, старики крестят двери сажей, а невеста Генри ловит его взгляд на портрете матери — той, что умерла в родовых муках, оставив сына с вопросом: *можно ли сшить душу из ниток?*

Чем громче стучит в дверь толпа с факелами, тем тише в башне звучит детский лепет существа, запутавшегося в шторах лаборатории. Генри знает: монстр боится огня, но как объяснить это тем, кто видит только шрамы? Сможет ли он разжать кулак, в котором держит и ключ от жизни, и фитиль динамита — или дрожь восторга станет последней в его ладони?..