Непокоренные (1945)

В шахтёрском посёлке, где рассвет пробивается сквозь угольную пыль, 16-летняя Оксана разгребает завалы в доме, разрушенном снарядом. Её отец, мастер-взрывник, исчез в первую ночь оккупации, оставив лишь промасленную кожаную сумку с выцветшими схемами тоннелей. Но когда в них проявляются странные пометки — цифры, похожие на даты, кресты вместо отметок залежей, — девушка понимает: это не чертежи. Это маршруты чьих-то ночных переходов.

Соседи, обычно щедрые на сплетни, внезапно глухонемые. Даже учительница, годами читавшая лекции о чести, прячет глаза, закручивая кран у колодца, из которого пахнет серой. А в сумке отца Оксана находит ключ — не от склада, не от сейфа, а от церковной ризницы, сожжённой ещё в 41-м. Замшелая рукоять пахнет железом и сосновой смолой, будто её десятилетиями прятали в земле.

Чем упорнее она ищет ответы, тем яростнее посёлок сопротивляется: то письма исчезают из сундука, то на пороге возникают лужи мазута, словно кто-то метит дом. А главное — все будто ждут, что Оксана совершит ошибку отца, того самого шага, после которого обратной дороги нет. Но какой шаг? Поджечь немецкий склад? Или… не поджечь?

Сможет ли она отличить предателей от тех, кто просто боялся, и — страшнее всего — не повторить тишину, что годами копили стены этого дома?