Радуга Финиана (1968)

1968 год. Пыльный городок на краю пустыни, где дожди помнят только старики. Финиан, бывший циркач с руками, изрезанными шрамами от разорвавшихся канатов, теперь чинит велосипеды в сарае, заваленном ржавыми шестеренками и афишами прошлой славы. Его дочь, Лора, находит в старом треснувшем зеркале отражение незнакомки, которая шепчет цифры — даты, суммы, шифры из газетных заголовков. Но зеркало ломается, едва она касается стекла, оставляя на ладони кровь и осколки с буквами «КРД».

Тут начинается игра с памятью. Финиан, одержимый идеей вернуть утраченный цирк, крадет у мэра папку с документами — не зная, что в ней не чертежи списанных тракторов, а ключи к подземным тоннелям, где десятилетиями исчезали неугодные. Лора, пытаясь спасти отца, замечает, что цифры из зеркала совпадают с номерами пропавших вагонов на полустертых расписаниях вокзала. Но чем больше они роют, тем чаще соседи приносят им «подарки»: банку персиков с запиской «СТОП» или мертвого кролика с биркой «1947» — годом, когда последний поезд ушел в пустыню и не вернулся.

А еще — радуга. Каждую субботу в 5:17 утра над крышей мэрии вспыхивает дуга неестественно ярких цветов. Финиан клянется, что это его давний трюк с призмой и прожектором, но Лора видит в ней тени — будто кто-то машет руками из света.

Сможет ли циркач, привыкший обманывать глаза, поверить, что иллюзия стала ловушкой? Или его дочь, зная, что правда режет больнее осколков, предпочтет разбить зеркало окончательно?

*P.S. Запахи тут важнее слов: жженная резина, пудра от грима, и странная сладость в воздухе перед радугой — как будто растапливают леденец размером с город.*