Гамлет (1969)

Начни так:
Представь замок, где коридоры — сплетение теней и шёпота. Стены, обтянутые кожей старых гобеленов, шевелятся от сквозняка, словно прячут слова, которые Гамлету *не следовало слышать*. Здесь время течёт густо, как смола: каждый шаг прилипает к полу, а корона давит на виски, оставляя красные борозды.

Что движет:
Принц, чей ум — острое стекло, режет правду и себя. Он ищет не месть, а *доказательство* — что призрак в доспехах не плод его треснувшей от горя головы. Но двор, как зеркальный лабиринт, отражает лишь полуправду: улыбки придворных скользят, как жуки по мрамору, а каждый советник держит за спиной колоду карт с чужими портретами.

Нюансы:
Его безумие — маска, но маска прирастает к коже. Даже Офелия, с её букетами из крапивы и маковых зёрен, теперь смотрит сквозь него, будто он уже стал призраком. А правила? Здесь враньё — валюта, кровь — чернила для королевских указов.

Повороты:
Чем упорнее Гамлет копает, тем чаще ночью в его покоях гаснут свечи сами собой, оставляя запах миндаля — горького, ядовитого. На балу, где актёры разыгрывают убийство, королева роняет кубок: вино растекается по полу, как пятно на пергаменте признания.

Закончи вопросом:
Сможет ли он перестать слышать стук собственного сердца — тот метроном, что отсчитывает секунды до того, как *кто-то* снова упадёт за тяжёлый занавес, за которым даже крик звучит как шёпот?