Великолепная Антония, поначалу монахиня, а после фурия (1972)

За стеной монастыря, где каменные своды хранят шепот молитв и пыль веков, Антония вышивает иконы нитями, пропитанными ладаном. Но её пальцы знают и другой язык — ярость, оставшуюся от жизни, что была стёрта, как записи на полях псалтыря. 1972 год. Итальянские холмы дышат жаром, а в келье под плитой она находит ключ, выкованный в форме змеи — тот, что открывает не дверь, а память.

Почерк в старых письмах, спрятанных за фреской с ликом святого, совпадает с почерком матери-настоятельницы. Чем чаще Антония спрашивает, тем чаще сестры молчат, крестятся на рассвете, будто отмаливая сам вопрос. Но ночью в саду, среди кипарисов, ей является тень в плаще с капюшоном — то ли призрак, толи живой соглядатай — и оставляет клочки нот, где мелодия гимна тает в диссонансе...

Ей запрещено покидать обитель, но запреты трещат, как сухие ветви под сапогом. Сможет ли Антония сжечь письма, чтобы сохранить веру, или её молитвы уже стали углями для другого огня?