Шерлок Холмс в Нью-Йорке (1976)

Нью-Йорк, 1976.
Стеклянные небоскрёбы отражают дым от сигары Шерлока Холмса, пока он шагает по Бродвею, будто тень из викторианского Лондона. Здесь даже воздух другой — густой от блеска театральных афиш и подозрительных шепотов за углом. Его вызвали не улики, а письмо: чернила пахнут миндалем — почерк Мориарти.

Что скрывает игра?
Пропала не вещь, а человек — женщина, чьё имя Холмс десятилетиями прятал под замком. Мориарти смеётся из темноты, намекая: *«Ты выиграешь улики, но проиграешь её»*. Нью-йоркская полиция видит в сыщике чужака, а каждая подсказка ведёт в тупик театральных подмостков, где актёры слишком убедительно играют страх.

Тени прошлого.
Холмс, обычно холодный как сканер, теперь роняет очки в дрожащих пальцах. Его логика спотыкается о воспоминания: давний поединок на краю водопада, недоговорённости с Ватсоном. Даже часы в кармане тикают громче — отсчёт до того, как город вздохнёт последний раз.

Сможет ли гений довериться инстинкту?
Между алым занавесом сцены и стальными дверями банковского хранилища он находит следы — пудра с примесью серы, обрывок нотной партитуры. Но чем ближе к разгадке, тем чаще Мориарти возникает в зеркалах, как отражение его собственных сомнений.

*Выбор прост: раскрыть тайну — или спасти того, кто превратил её в призрак?*