Биозавр (1985)

На краю заснеженного плато, где радиоволны глохнут как загнанные звери, биолог Вера находит в разломе ледника синеватую кость — теплую на ощупь.
1985-й здесь не календарь, а счетчик дней, прожитых без солнца. Экспедицию свернули внезапно, бросив оборудование: пробирки с инеем, журналы, где чьи-то дрожащие пальцы вывели «*оно дышит подо мной*».

Её двигает не любопытство — вина. Три года назад её формула оживила в лаборатории мертвую плоть, но шепот коллег заглушил открытие. Теперь лед трещит по ночам, будто что-то выписывает спирали под палаткой, а единственный выживший механик твердит о «глазах в скважине» и рвет провода связи.

Чем ближе Вера к сердцу ледника, тем явственнее странности: приборы врут, замерзая на минус сорока, а образцы пульсируют в пробирках, словто ловят ритм её дыхания. Даже полярники из соседней базы, обычно жадные до новостей, крестятся при слове «*биозона*» и хлопают дверьми.

Но как бежать, если каждое утро на снегу расцветают следы — точь-в-точь её собственные, только глубже, грубее, будто отлитые из вечной мерзлоты?
Сможет ли она отличить зов разума от эха того, что — или *кого* — она сама пробудила когда-то?