Кошмар на улице Вязов 7 (1994)

В палате с отслаивающейся краской Нэнси пишет имена на стене — чернила смешиваются с трещинами, будто сама штукатурка истекает кровью. 1994-й здесь пахнет дезинфекцией и старыми страхами: пластиковые стаканы с трещинами, телевизоры, шипящие пустым эфиром, и медсестры, которые слишком громко смеются в конце коридора. Она вернулась в лечебницу не как пациентка, а как… кто? Даже врачи морщатся, перелистывая её историю. Её кошмары оставляют следы — синяки, которые санитары называют «последствиями самовредительства», и сны, где чей-то голос шепчет: «Ты же знаешь, где я прячусь».

Чем упорнее Нэнси ищет связь между пропавшими больными и детскими фото в архивах, тем чаще плёнки в проекторе рвутся, а свидетели замолкают, будто их губы склеивает липкий дым. Даже стены здесь врут: обои меняют узор, стоит ей обернуться, а в зеркале за спиной всегда мелькает тень с когтями вместо пальцев.

Она готова раскопать правду — но что, если ключ к кошмару спрятан не в больнице, а в том, почему её собственная мать сожгла все семейные альбомы? И как доверять тем, кто называет её «исцелившейся», если каждую ночь замки на дверях палат тихо щелкают сами по себе?