Книга Бытия: Сотворение мира (1994)

В промозглом городке за Уралом, где ржавые трубы заводов-призраков пронзают туман 1994-го, слесарь-самоучка Витя чинит сломанные печи — и случайно вытаскивает из кирпичной кладки сизый чертёж с грифом «СОЗД.». Линии на нём не сходятся в трёхмерном мире, а запах… как будто масло смешали с первым снегом. Его отец, исчезнувший при странном обрушении цеха десять лет назад, оставил на полях схемы каракули: *«Это не стройка — исповедь»*.

Городок, похожий на сплющенную жестяную банку, шепчет правилами: не подходи к старому заводу, не задавай вопросов о «группе Б», не вглядывайся в узоры на ржавых дверях. Но когда Вите в руки попадает ключ-восьмигранник — тот самый, что годами висел на шее у глухонемого сторожа, — запретные двери начинают *сами* приоткрываться. В подвалах — макеты невозможных зданий из кости и проволоки, а в церковной лавке вместо икон — портреты инженеров с выколотыми глазами. Чем больше Витя собирает пазл, тем явственней чувствует: за ним не следят — смотрят сквозь него, будто он прозрачное стекло в чьём-то окне.

Сможет ли он переступить через своё главное правило — «не чини то, что не сломано» — если под обвалами завода стучит что-то, повторяющее ритм его сердца? И как доверять тем, кто шепчет: «Твой отец хотел не построить, а остановить» — но прячет руки в перчатках даже летом…?