80-е: Десятилетие, которое сотворило нас (1 сезон)

Ленинград, 1986 год. Запылённый магнитофон в углу коммуналки шепчет голосами запрещённых групп, а за окном — очередь за *«Белым аистом»*, где вместо пива нальют воды в пустые бутылки. Документалисты здесь не просто хроникёры — они археологи, раскапывающие десятилетие, которое прятало диссидентские стихи под школьными партами и кодами радиолюбителей.

Что движет? Не пропажа, а исчезновение смыслов: как панк-аккорды становились азбукой Морзе для целого поколения, пока КГБ искало крамолу в джазовых импровизациях. Герои ленты — не герои. Официантка, тайком переводящая *«The Wall»* на русский; инженер, собирающий спутниковую тарелку из консервных банок; партфункционер, коллекционирующий винил Билли Айдола. Их связывает не заговор, а тихий бунт против серости, где даже узоры на занавесках — шифр.

Нюансы: В этом мире *«гласность»* звучит иронией — чем громче говорят о свободе, тем чаще исчезают плёнки с концертов в подпольных клубах. А ещё здесь правит двойное дно: бабушка, читающая Солженицына вслух, может оказаться цензором на пенсии.

Повороты: Чем ближе съёмочная группа к архивам КПСС, тем настойчивее исчезают свидетели, оставляя после себя лишь обрывки плёнок с помехами. И главный вопрос — не *«кто виноват?»*, а «что осталось в нас от тех, кто тогда молчал?»

Образы: Кисейные платья, пахнущие палёным трансформатором; гитара с нейлоновыми струнами, на которой пытаются сыграть хеви-метал; календарь на стене с аккуратно вычеркнутой датой Чернобыля.

Финал? Он ещё пишется — в каждом, кто смотрит на современную Россию через призму тех десяти лет, что выковали нашу свободу и наши клетки. Сможем ли мы разобрать этот пазл, не рассыпав его снова в прах забвения?