Бродяга Кэнсин: Великий киотский пожар (2014)

В Киото эпохи Мэйдзи, где сакуры осыпаются пеплом, бродяга с мечом-загадкой — лезвие наизнанку, рукоять в потёртой ткани — идёт против теней своего кровавого прошлого. Его зовут Кэнсин, но шепчут и другое имя, давно похороненное: *убийца*. Теперь он клянётся защищать, не проливая крови, даже когда город затягивает дымом новая угроза — призрак войны, жаждущий сжечь будущее в пламени мести.

Что гонит его в бой? Не громкие лозунги, а тихий стыд. Письма с обожжёнными краями, где исчезают имена старых союзников. Улицы, которые шелестят слухами: *«Он вернулся»* — тот, чья ярость пережила смерть. Кэнсину приходится балансировать между клятвой мирного воина и яростью, что бурлит под кожей, как недобитый демон.

Нюансы? Его прошлое — не призрак, а оружие в чужих руках. В мире, где самураи стали пережитком, а законы пишутся на лету, каждый шаг Кэнсина — игра с огнём: довериться ли бывшим врагам, раскрыть ли тайну клинка новой союзнице, чьи глаза слишком похожи на те, что гаснут в его кошмарах...

Повороты: Чем ближе он к разгадке планов врага, тем чаще мелькают в толпе лица *мёртвых* — старых друзей, давно предавших, или жертв, жаждущих расплаты? А когда пламя охватывает ночной квартал, Кэнсин понимает: чтобы остановить пожар, придётся стать спичкой — или позволить сгореть тому, ради кого зажигал свет.

Закончить вопросом: Но выдержит ли клинок, вывернутый против себя, удар — или треснет, обнажив забытый металл?

*Образы:* Лезвие, сверкающее, как слеза на щеке; ветер, несущий пепел сакур сквозь запах гари и рисовой водки; тень на стене — не человек, не зверь, а нечто с зубами из стали.