Бродяга Кэнсин: Последняя легенда (2014)

Токио, 1879 год. На улицах, где запах жареного тофу смешивается с гарью паровых машин, бродит человек в потёртом хаори — меч на поясе словно тень, которую он никак не может отряхнуть. Это Химура Кэнсин: бывший убийца, чьи ладони помнят вес крови, а глаза — холод рассветов после битв. Теперь он режет только ветер, но старые раны шепчут: *«Бегство — тоже форма боя»*.

Что толкает его вперёд? Не геройский долг, а цепь странных совпадений: на базаре слепой монах суёт ему смятый свиток с детским почерком, в переулке мальчишка-ворёнок клянётся, что видел его портрет в подземелье под борделем... А ещё — письма, которые приходят на имя *«убийцы Баттосая»*, хотя тот мёртв десять лет. Или нет?

Нюансы: Каждый удар Кэнсина — это диалог с призраком прошлого. Он не может убивать, но его противники — не люди, а безумие эпохи: стальные машины, пожирающие деревни, девушки с иглами в волосах, смеющиеся над болью. Даже союзники здесь опасны: одержимый доктор, собирающий «идеальных солдат» из обломков тел, или бывшая любовь, чьи пальцы пахнут порохом и чаем.

Повороты: Чем ближе Кэнсин к разгадке, тем чаще он слышит на ветру знакомый смех — тот самый, что будил его по ночам в годы войн. А ещё — дети на улицах поют странную считалку: *«Баттосай спит под мостом, его меч — ключ от двери в чёрное солнце»*.

Вопрос: Сможет ли он срубить прошлое, не задев тех, кто стал ему семьёй? Или этот клинок, как и в старые дни, снова оставит на земле только пепел и тишину?

*P.S. Запомни: треск цикад здесь звучит как отсчёт времени, а сакуры цветут даже там, где земля пропитана железом.*