Сорвиголова (3 сезон)

Хэллс-Китчен, Нью-Йорк.
Неоновые всполохи деликатесных лавок и закусочных мерцают над трещинами в асфальте, где тень Мэтта Мёрдока — слепого адвоката днём, призрака ночью — растворяется в рокоте поездов. Его трость выстукивает тайный код улиц, а мир он «видит» через вздохи бетона, шёпот крови в венах прохожих, гул проводов под напряжением. Здесь каждый закоулок пахнет жареным мясом и железом — то ли от грилей, то ли от крови.

Его двигает не героизм, а ярость: попытка отмыть район, который десятилетиями травил его отца — честного боксёра с грязными перчатками. Но как верить закону, если судьи шепчутся с наркобаронами, а полицейские ждут взятку, поправ ногой жетон? Мэтт балансирует на лезвии: адвокатский галстук душит, а маска ночного мстителя жжёт кожу, словно напоминание — *ты уже падаешь*.

Чем ближе он к центру паутины, тем чаще союзники оборачиваются тенями. Партнёр по фирме, Фогги, смеётся слишком громко, затихая у телефонной трубки. Бывшая любовь, медсестра, прячет под халатом шрамы от чужих войн. Даже священник в исповедальне дышит прерывисто, будто кается не в чужих грехах. А улицы молчат: витрины захлопываются, свидетели исчезают в подземке, оставляя в воздухе привкус страха — сладковатый, как испорченный мёд.

Сможет ли он различить врагов в этом хоре лжи, если его единственная правда — боль, отдающая в кости после каждой схватки? И что страшнее: ослепнуть снова — или прозреть?