Одиссея (2016)

Трип шагает по стеклянным пустыням, где каждый его шаг звенит, как разбитый хрусталь, а горизонт мерцает гранями невидимых зеркал. Его кроссовки оставляют следы на песке, который не песок вовсе — больше похоже на измельчённые звёзды, холодные и колкие. Он здесь не по своей воле: карманный проектор, найденный в подвале отца-изобретателя, выстрелил лучом в стену — и вот он уже бредёт сквозь миры, где законы физики пишутся на ходу.

Что гонит его? Не пропажа, а тишина. Отец исчез год назад, оставив лишь голограмму с шёпотом: *«Прости»*. Теперь Трип ищет коды, спрятанные в пейзажах этих сумасшедших измерений — то в лабиринте из гигантских шестерён, то в городе, где дождь течёт вверх, смывая слова с вывесок. Но чем больше он собирает, тем яснее видит: каждый мир — чья-то ловушка. Соседи по реальности? Или те, кто боится, что мальчик раскроет их секрет — *почему проектор вообще попал ему в руки?*

Правила здесь жестоки: нельзя трогать собственное отражение. Нельзя доверять теням с чужими голосами. А ещё — время течёт вспять, если замереть. В одном из миров Трип натыкается на детский рисунок: семья из трёх человек. Третьего он не узнаёт.

Сможет ли он пройти до конца, не став частью этих зеркал — вечным эхом в стеклянной пустоте? Или отец предпочёл забвение, лишь бы сын не повторил его путь — шаг за шагом, звонкий, как осколок?