Мёртвый муравей (2017)

В промёрзшем сибирском посёлке конца 90-х, где ржавые трубы дышат ледяным паром, а лужи солярки застывают узорами, девушка-механик Света роется в груде металлолома. Не ради денег — ищет следы пропавшего друга, чья куртка с выцветшим *«Тайга-92»* на спине найдена пустой у границы тайги. В кармане — обрывок схемы с цифрами, похожими на координаты, и знаком, который старики шепотом связывают с «муравьиными тропами» — древними путями через болота, где, говорят, земля «дышит чужими снами».

Свету гложет не только холод: её отец исчез так же внезапно десять лет назад, а соседи, потупив взгляд, твердили про «несчастный случай». Теперь, когда она ломает замки на заброшенных складах и втихаря копается в архивах местного заводика, староста посёлка вдруг начинает чинить её мотоцикл «по-соседски», а в окнах домов занавески шевелятся чаще обычного. Чем ближе она к разгадке, тем явственнее слышит в трубке гудки чужих голосов, повторяющих её имя, — но тех, кто мог звонить, уже нет в живых.

Повороты? Схема ведёт не в тайгу, а под землю — в лабиринт тоннелей, где ржавые таблички советской эпохи соседствуют с ямами, полными... мёртвых муравьёв, слепленных в странные фигуры. А ещё — детский рисунок в архиве, подписанный её именем, но нарисованный за год до её рождения.

Света знает: следующий шаг — спуститься в шахту, где отец когда-то работал. Но как выбрать, кому верить: подруге-фельдшеру, которая вдруг отказывается её покрывать, или бродяге-геологу, чьи истории о «подземных огнях» всегда считали бредом? И что, если правда окажется тем, во что нельзя упираться взглядом, не рассыпавшись?

(Образы: схема, пропитанная машинным маслом и запахом полыни; гудящие провода на столбах, словно кто-то передаёт азбукой Морзе: *С-т-о-й*.)