Де Голль: история и судьба (1 сезон)

Париж, 1944 год.
Над треснувшими мостовыми, где ещё витает дым от последних выстрелов, шагает человек в шинели, прямой, как штык. Его тень, удлинённая закатом, кажется, пытается накрыть весь город — словно он несёт его на своих плечах. Шарль де Голль. Его голос, глухой и настойчивый, как гул подземки, уже диктует историю, но в кармане — смятая телеграмма с одним вопросом: *«Кому принадлежит Франция?»*

Он строит новую республику меж молотом СССР и наковальней США, но каждый закон, каждая речь — будто мина замедленного действия. В кабинетах пахнет воском и страхом: соратники шепчутся за спиной, а в досье КГБ его имя обведено красным. Даже воздух здесь густеет от недоверия — как в тот вечер, когда он, разглядывая карту Алжира, обнаружил на столе анонимный конверт с обрывком шифра и высохшим лепестком магнолии…

Чем упрямее он отказывается делить власть, тем чаще в его снах возникает образы: школьный класс в Лилле, где мальчик Шарль, стиснув мел, выводит на доске *«честь»*, а за окном грохочут первые танки века. Сможет ли он теперь, когда стальные гусеницы вновь ползут по границам, уберечь эту хрупкую меловую черту — или её смоет дождём, как слова с той старой доски?

Фильм дышит архивными плёнками, где каждый кадр — как страница дневника, пробитая осколками. Здесь нет героических фанфар, только тиканье часов на фоне речей, где каждое слово взвешено на аптекарских весах. *«Де Голль: история и судьба»* — это не про войну, которую видно. Это про ту, что прячется в складках мундира, в дрожи руки, подписывающей приказ. Просто ответьте: что тяжелее — поднять нацию из пепла или не уронить её, когда в твоих жилах уже стынет свинец лет?..