Джекилл и Хайд (2021)

Глухие переулки Портсмута, 2021. Над городом вечно висит смог от закрытого химического завода, а в трещинах асфальта пробивается крапива, черная от копоти. Лора Кэллоуэй, врач-реаниматолог, возвращается в родной город после смерти отца — эксцентричного биохимика, чья лаборатория теперь напоминает сюрреалистичный музей: колбы с мутной жидкостью светятся в полутьме, а на стенах — формулы, выведенные дрожащей рукой («как будто он спешил, или боялся, что их сотрут»).

Её подталкивает не просто долг — стыд. Она годами игнорировала его письма, а теперь в них нашла намёки на эксперимент, связанный с памятью. Не с миром, а с тем, что люди готовы забыть, чтобы выжить. Но в городе, где даже фонари мигают в ритме её шагов, правду охраняют тишиной: аптекарь крестится, увидев фамилию Кэллоуэй, медсёстры в госпитале шепчутся о «ночных приступах» пациентов, чьи тела покрываются странными рубцами-иероглифами.

Чем ближе Лора к разгадке, тем чаще её преследует ощущение, что за ней наблюдают её же глазами. Сны отца становятся её снами, а в кармане халата она находит пузырёк с ярлыком «J.H. — последняя партия». Что, если его формула не лечит, а стирает границы? И как доверять себе, когда каждое утро просыпаешься с привкусом медной крови и следами ногтей на ладонях — будто пыталась удержать то, что ускользает?

Сможет ли Лора остановиться, если правда окажется зеркалом — и в нём не будет её отражения?