Январь (2021)

Крым, январь 2021. Девятнадцатилетняя Яна, с лицом, обветренным солёными бризами, находит в треснувшем маяке бутылку с письмом на мертвом языке. Не городская — из тех, кто различает шепот волн сквозь гул дронов, — она замечает: строки переплетаются с узорами на старых развалинах, куда туристы не заходят. Пандемия вымела набережную, но Яна осталась — слишком много вопросов с тех пор, как отец, смотритель маяка, исчез пять лет назад, оставив на кухонном столе компас с застывшей стрелкой.

Письмо в бутылке пахнет йодом и смолой, а его символы повторяют закорючки в потрёпанной тетради отца. Но когда Яна начинает спрашивать о них в опустевшем порту, рыбаки внезапно вспоминают о срочных делах, а местный краевед, обычно болтливый, хлопает дверью, бормоча: *«Не ваше время»*. Тем временем в соцсетях появляется аккаунт с ником *@yanvar21* — он присылает координаты, ведущие к заброшенной метеостанции, где Яна находит фотографию отца… сделанную вчера.

Ей мешает не страх, а ярость: почему весь посёлок десятилетиями играл в молчанку? И что значат следы на песке — будто кто-то ходил по воде от скал к маяку в ту самую ночь, когда пропал отец? Чем ближе разгадка, тем чаще Яна ловит на себе взгляды из-за штор: соседи наблюдают. Молчат. Ждут.

А выбор прост: довериться ли незнакомцу в телеграм-канале, который знает её детские страхи, или разбить стеклянный пол маяка, за которым скрипит дверь, запертая на цепь с тем же знаком, что и в письме?..