Чернобыль: Утерянные записи (2022)

В припятской глухомани-2005, где ржавые качели скрипят на заброшенных дворах, Катя — дочь ликвидатора, чье имя вымарали даже из архивов — находит в разграбленной больнице коробку кассет с голосом отца. Статичные записи шипят как геiger-счетчик на минном поле: между помехами — обрывки координат, чей-то плач, звук лопаты под землей. Ее толкает не любопытство, а ярость — ведь мать до сих пор ставит на окно лишний стакан, будто он вернется с той смены.

Но чем четче склеивает Катя маршруты отца по карте Зоны, тем настойчивее соседи-«самосёлы» предлагают ей «не будить спящий реактор», а в церкви с выцвевшей фреской Христа-атомщика местный поп крестит воздух, шепча: «Тени здесь не отбрасывают — поглощаются». Даже лес помогает им: GPS глохнет, тропы петляют к руинам школ с игрушками в свинцовой пыли.

Выбор прост: сжечь кассеты, как просит мать, или вскрыть люк в подвал НИИ «Энергия», где на плёнке отец повторяет, задыхаясь: *«Они не люди...»* — но чей силуэт тогда маячит за его спиной в противогазе без стёкол?

P.S. Замшелая коробка пахнет озоном и тлением, а на одной кассете — детский рисунок: красный лес и чёрное солнце.