Чужое ярмо 2 (2022)

В промерзлой якутской тайге, где радиостанции ловят только вой ветра, Вера находит в отцовском бараке сломанный передатчик — его частоты до сих пор шифруют чьи-то голоса. 1998 год: краски СССР выцвели, но не здесь — в поселке «Рассвет» до сих пор сверяют часы по гудку шахты, закрытой десять лет назад. Вера, вернувшаяся после смерти отца-отшельника, вязнет в паутине его тихих войн: зачем он десятилетиями слал в эфир цифровые коды, если весь поселок клянется, что старик не выходил из дома?

Чем громче она спрашивает, тем чаще в её дворе появляются следы сапог — слишком аккуратные для таёжных зверей. Местные шепчут про «проклятие шахты», но в архивах Вера выуживает иное: все, кто пытался раскопать правду о «Рассвете», бесследно исчезали в расписании автобусов, которых тут никогда не было. Даже её детская подруга, теперь глава поселковой охраны, выдавливает улыбку сквозь ледяное «не буди лихо».

А ещё эти странные огни над шахтой — будто кто-то рисует их по ночам, точно повторяя узор с её старой брошки, подаренной отцом. Когда передатчик вдруг ловит сигнал с её собственным голосом, Вера понимает: игра ведётся не с живыми. Но как верить эфиру, если каждый частотный код ведёт её к людям, которых она знала с пелёнок — и будто впервые?

*P.S. Замшелые динамики пахнут палёной смолой, а в разобранном передатчике прячется фото 1953 года: отец, молодой, в форме, и девушка, лицо которой стёрто — но серёжка в её ухе точь-в-точь как у Веры.*