Гаррисон Бержерон (1995)

В Америке 2081 года каждое «слишком» — преступление. Четырнадцатилетний Харрисон ходит с грузилами на запястьях, а в ушах у него — жужжащие радиоприёмники, глушащие любую мысль ярче тусклой лампочки. Но его пальцы помнят, как когда-то выводили формулы на пыльном школьном стекле — до того, как чип в шее ударил током за «неравную» гениальность.

Он не ищет бунта — бунт вшит в его ДНК: ноги рвутся бежать, даже когда датчики гнетут их свинцом. Однажды ночью экран телевизора (всегда орущий пропагандой) внезапно замолкает. На секунду — но Харрисон успевает увидеть лицо: своё, без ошейника, без страха. Исчезает.

Теперь каждый шаг отзывается эхом в тишине: соседи шепчут цифры, сводя глаза, будто высчитывая, сколько секунд им осталось до расплаты за лишний вздох. Даже воздух здесь пропитан статикой подавления — пахнет перегоревшими микросхемами и страхом.

Но как разорвать цепи, если они вросли в плоть? И — страшнее — что, если тот телевизионный мираж был не надеждой, а ловушкой? Сможет ли мальчик, рождённый сверкать, зажечь свет, не став при этом очередным искупительным костром для этого выровненного до смерти мира?