Хадик (2023)

В заброшенном приморском посёлке, где волны бьются о ржавые остовы кораблей времён СССР, шестнадцатилетний Хадик находит в лодке-призраке дневник, чьи замшелые страницы пахнут бензином и полынью. Вместо карт сокровищ — схемы подземного бункера 50-х годов и шифры, которые его покойный отец, говорят, изучал перед исчезновением. Но здесь не верят в совпадения: соседи шепчутся о «проклятии геологов», а на стенах сараев множатся знаки, похожие на те, что в дневнике.

Что гложет Хадика? Не столько тайна отца — сколько тихий сговор всего посёлка. После каждой его находки в домах гаснет свет, а в телефонных трубках слышится шёпот на языке, которого нет в справочниках. Даже бункер, найденный под маяком, не даёт ответов: символы на стенах меняют форму при свете фонаря, будто стыдятся своей истории.

Чем дальше — тем тоньше грани. Подруга детства, дочь местного милиционера, внезапно сжигает свои рисунки с теми же знаками. Старый водолаз, когда-то работавший с отцом, предлагает помощь, но его глаза бегут в сторону, когда Хадик спрашивает о «чёрных ящиках» из дневника. А в бензобаке ржавой «Волги» парень обнаруживает плёнку: на ней отец, живой, машет рукой *в кадр* — за два года до своего рождения…

Сможет ли он разорвать этот круг молчания — или станет очередным звеном в цепи исчезнувших? Здесь доверяют только ветру с моря да тени маяка, что ломается в воде, как кривое зеркало.