Разве? (2023)

В призрачном посёлке под Воркутой, где сосульки на проводах звенят, как разбитые стёкла, семнадцатилетняя Юля-«метеорит» (так её прозвали за шрам-вспышку на щеке) находит в подвале заброшенного ДК бутылку с киноплёнкой. Кадры показывают её мать — живой, танцующей лезгинку в пустом зале, — хотя та исчезла ещё при родах. Но в посёлке, где даже время спотыкается о вечную мерзлоту, мертвые не возвращаются. Или возвращаются?

Плёнка мстит: чем больше Юля ищет ответы, тем чаще на стенах возникают угольные рисунки — глаза, руки, силуэты *того* карнавала, о котором старики шепчутся, крестясь. Её спутник — глухонемой брат-близнец — вдруг начинает слышать шёпот ветра из вентиляции, а местный геолог, единственный не прячущий взгляд, дарит Юле компас, стрелка которого упрямо указывает *внутрь* земли.

Раскопки под школой вскрывают ржавую дверь вагона-призрака, полного детских валенок, но наутро проход снова завален снегом — будто посёлок защищается от правды. Юля узнаёт свой шрам в трещинах на старых фресках в котельной, а в радиоэфире ловит голос матери, напевающий колыбельную на языке, которого не существует…

Сможет ли Юля остановиться, если каждый шаг к разгадке стирает кого-то из тех, кто её любит? Или здесь, за полярным кругом, где даже память замерзает, правда — единственное, что греет?