Домовенок Кузя (2024)

В забытой уральской деревушке, где вывески «Берегите свет» висят с совхозных времён, пятнадцатилетняя Таня находит под половицей ключ, проржавевший до острого кружева. Он открывает не дверь, а взгляд — внезапно парень в залатанном ватнике начинает мерещиться у колодца, исчезая, стоит подойти ближе. Местные шепчутся о «кузькиных проказах», но в глазах — страх, будто речь не о дурашливом духе, а о чём-то, что выжгло полдеревни в ’93-м.

Погоня за тенью приводит Таню в архив с покорёженными сводами, где метрики пестрят вымаранными фамилиями, а фотографии её матери всегда обрезаны по краю — будто кто-то второй стоял в кадре. Чем упорнее она собирает пазл прошлого, тем яростнее бабка-соседка крестит ворота чертополохом, а старики на лавках внезапно заговаривают о «возмездии за нарушенный уговор».

Сможет ли Таня разгадать правила тихой войны, где каждое «не лезь» пахнет виной, а не заботой — или её жажда правды станет новым звеном в цепи молчания?

(Образы: ключ оставляет на ладони след, как от крапивы; в архивных документах между строк — высохшие стебельки белены.)