В прокопченных залах крепости, где стены шепчут проклятия на забытом языке, Владыка демонов в доспехах из спрессованной тьмы разбивает оковы эльфийки-рабыни — не из милосердия, а потому что её песни раскалывают даже каменные сердца. Её взгляд, словно проросший сквозь пепел цветок, не молит о пощаде, а вопрошает: *«Разве ты не устал?»* Его империя держится на крови и обмане, но древний ритуал, скрепивший их брак, требует не подчинения, а взаимности. Каждую ночь её смех, звонкий и чужеродный,
«Представь приморский городок конца 80-х, где ржавые рыбацкие сети вяжутся с запахом йода и солярки. Здесь Катя, сварливый инженер-акустик, возвращается после странного исчезновения отца — его последней запиской стала схема прибора, ловящего шепот волн... под водой. Местные твердят о «голосах глубин», но сжимают губы, едва она заводит речь о его исследованиях. Чем чаще Катя включает странный аппарат в полузатопленном доках, тем навязчивее в трубке звучит детский смех — точь-в-точь как её
В рыбацком посёлке на краю камчатских сопок, где волны выплёвывают на гальку ржавые якоря, шестнадцатилетняя Вера находит в треснувшем маяке рацию с частотой, которой нет на картах. Её брат исчез месяц назад, оставив лишь потёртый компас, стрелка которого теперь дрожит, будто тычет в спину. Посёлок молчит, как клятвенный — здесь не задают вопросов, если не готовы к ответам. А Вера готова: её имя давно стало синонимом дерзости, ведь она единственная, кто осмелилась перечить старосте, обвинив его