В промёрзшей сибирской деревне, где даже летом пахнет снегом, пятнадцатилетний Алёша находит в развалившейся баньке потёртый блокнот — его замшелые страницы пахнут бензином и полынью, а на полях дрожат цифры, похожие на координаты. Год — 1994: время, когда здесь, среди ржавых антенн и пустых магазинов, исчез его отец, одержимый поисками «голоса» в радиошумах. Теперь Алёша, сжимая блокнот, повторяет маршруты отца: заброшенная радиоточка в тайге, полузасыпанный бункер, шепот стариков о «тех, кто
В затерянном уральском городке, где февральские метели стирают границы между домами и лесом, учитель истории Марк возвращается в школу своего детства — стены здесь всё так же пропитаны запахом старой древесины, мела и чего-то металлического, как кровь на снегу. Его подталкивает к расследованию не пропажа, а тишина: пустой кабинет коллеги, где на столе остались очки с одним разбитым стеклом и открытый журнал с датой ровно тридцать лет назад. Городок шепчет о «несчастном случае», но полустертая
В крошечном приморском городке 90-х, где волны бьются о ржавые корабли-призраки, библиотекарь Семён находит в потрёпанном томике Бродского шифр — строки подчёркнуты керосиновой чертой, а на полях проступают координаты. Его мир, пахнущий пылью старых газет и йодистой солью, внезапно трещит по швам: почтальон приносит конверт без марки с фотографией его покойной матери, а на улицах мелькают тени в одинаковых чёрных плащах, будто город внезапно стал съёмочной площадкой для спектакля, о котором он
«Польша, 1945 год. За стенами монастыря, где тишину режут лишь молитвы да скрип снега под окнами, молодая монахиня Магдалена находит в часовне пятна крови, чьи следы ведут в подвал, заваленный сломанными распятиями. Война кончилась, но здесь, среди застывших икон и запаха ладана, смешанного со ржавчиной, что-то живое — и больное — шевелится в темноте. Её обет молчания трещит: одни сёстры шепчут о божественной каре, другие тайком зашивают окровавленные простыни. Чем упорнее Магдалена ищет