«Бог грома» начинается с ржавой калитки, за которой прячется полуразрушенная метеостанция на краю заполярного городка. Здесь, среди вечной слякоти и перегоревших ламп, живет Вера — метеоролог-отшельница, чьи прогнозы точны до секунды, но соседи шепчутся, что она «разговаривает с тучами». Когда в архиве станции она находит пленку с записью голоса отца, пропавшего 20 лет назад в ураган, цифры на барометрах начинают врать. Вместо дождя — пепел на крышах, вместо ветра — тишина, густая, как нефть.
Лагос, 2020-й. Над рыночной толпой, где воздух густеет от перца и жареных бананов, кружится Эмили — курьер с рюкзаком, зашитым подкладкой против пуль. Ее маршруты — цепочка *"срочно, конфиденциально, без вопросов"* — рвутся, когда в посылке вместо микросхем она находит конверт с детским браслетом и фото женщины, чьи глаза зеркалят ее собственные. Дорога в Осло — не побег, а голод: узнать, почему мать, умершая в нигерийской клинике, числится в налоговых записях Норвегии. Но бюрократия
На краю камчатской бухты, где волны дробятся о ржавые остовы кораблей, бывшая морбиолог Вера — с обветренным лицом и татуировкой «1986» на запястье — находит на берегу пену. Не ту, что от волн, а густую, чёрную, магнитящую к себе гвозди из карманов. Её выгнали из института за подделанные пробы, а теперь эта слизь ползёт в колодцы, убивает рыбу и оставляет на камнях узоры, похожие на крики. Вера копается в архивах заброшенной метеостанции — замшелые страницы пахнут ржавчиной и горелой карамелью,