В затерянной сибирской деревне, где снег хрустит как битое стекло, молодая врач Вера возвращается спустя годы — хоронить отца. Его дом, пропитанный запахом старых лекарств и сосновой смолы, хранит больше, чем пыльные фото: в треснувшем подвале она находит цепочку пропусков в журнале скорой — даты совпадают с исчезновениями подростков. Местные встречают её взглядами, вмёрзшими в лёд, а староста, разглаживая воротник с советскими нашивками, шепчет: *«Здесь лечат тихо»*. Чем чаще Вера натыкается
В питерских дворах-колодцах девяностых, где асфальт пахнет дешёвым дизелем и прошлым веком, бывший воздушный гимнаст Саня крутит педали велорикши. Шрамы на его ладонях — не от драк, а от стальных канатов цирковой трапеции, но теперь он возит туристов да прячет под курткой фотографию дочери, которую даже не видел. Всё меняется, когда тщедушный мужчина в костюме «как у Горбачёва» суёт ему пачку купюр: «Присмотри за девочкой три дня. Только чтоб живой была». Легкие деньги? Саня уже готов купить
«Жертва» (2019) Представь: заледеневшие окна бараков, скрипящие под ветром, как старые кости. 1994-й, Сибирь. Шестнадцатилетняя Лиза, с лицом, вечно зажатым в гримасу между бунтом и страхом, находит в развалинах гаража фотоплёнку — кадры с отцом, который исчез, когда танки вошли в Москву. Но здесь, в посёлке, где снег впитывает звуки, а стены — признания, каждое лицо на плёнке до сих пор ходит по улицам. Её толкает не любопытство, а ярость: мать шепчет во сне чужие имена, а в школе учитель