По наклонной (2024)

В рыбацком посёлке на краю дальневосточных скал, где волны разбиваются о рёбра маяков, шестнадцатилетняя Вера находит в заброшенной башне рацию с зашифрованными записями. Не её голос звучит в помехах эфира — голос отца, пропавшего семь лет назад, когда шторм унёс его катер в чёрную полосу тумана. Но как он мог передать эти координаты *после* исчезновения?

Её преследует не просто любопытство — металл протеза (левая нога, авария в двенадцать лет, которую она не помнит) ноет перед грозой, будто напоминая: *ты что-то упускаешь*. Посёлок молчит, сбрасывая со скал в море коробки с плёнками и фотографиями, а старики крестятся при слове «маяк» — там, говорят, «светит не для живых». Чем чаще Вера ловит в эфире отцовский шёпот, тем яснее: он ведёт её к подземной лаборатории под маяком, где ржавые приборы до сих пор мерцают зелёным. Но вход туда открывается только в полнолуние, когда прилив обнажает люк... а луна завтра.

Сможет ли она шагнуть в тот туннель, зная, что посёлок уже дважды хоронил её фамилию — сначала отца, потом мать, — или дрогнет, как дрогнула в двенадцать лет, отпустив руль велосипеда в обрыв?

*P.S.: Замшелые страницы тут заменяют плёнки — они пахнут бензином и ламинарией, а стекло маяка дробит свет на сотни радуг, будто мир за ним — другой.*