Что-то положительное (1 сезон)

Отлично, лови зарисовку, как будто мы у костра, а я делюсь самым сочным:

**Представь:** Бангкок, 2025. Воздух после дождя пахнет озоном и жасмином, смешанным с выхлопами *новых* электробусов. **Лин,** бывшая звезда корпоративной экологии, теперь мотается на стареньком электровелосипеде между чахлыми городскими садами. Она одержима **простым вопросом:** почему ее супер-водоросли, созданные очищать каналы, в одном районе дают потрясающий результат – вода искрится, рыба вернулась – а в соседнем, таком же грязном, просто… вяло зеленеют? Не ошибка в формуле. Не вредители. **Что-то другое.**

Ей мешает **ее же прошлое:** резкий уход из престижной корпорации после скандала о «зеленом пиаре» оставил недоверие к любым официальным бумагам и патентам. А тут еще **странное правило:** все данные по городской воде вдруг стали «оптимизированы под единый стандарт отчетности». Не совпадение, уверена Лин. Она пробирается ночью к «мертвой» зоне канала с самодельным сенсором. **И замерла:** прибор фиксирует не токсины, а… бирюзовое, едва заметное свечение в глубине. Как вспышка глубоководного существа. **И тихий, ритмичный гул,** которого там быть не должно.

**Чем глубже она копает (буквально и фигурально),** тем чаще ее скромный офис в заброшенном складе посещают **слишком уж вежливые** люди из мэрии. Предлагают гранты. Намекают на "более перспективные проекты". Глаза их бегают, когда она спрашивает про Аонг – старика-рыбака, единственного, кто видел "водяных светлячков" до нее. **А потом Аонг внезапно уезжает "к родне".** Оставляет лишь коробку старых записей о приливах и странном поведении рыб десятилетней давности. **Страницы пахнут тиной и дешевым тайским ромом.**

Она стоит на рассвете у того самого канала. Вода вроде чистая, но **мертво-тихая.** Ни всплеска, ни свечения. В кармане жжет чип с расшифровкой гула – это не техника. Это… биологично. **И на экране телефона – новое, щедрое предложение.** От той самой корпорации, из которой она сбежала. Говорят, хотят "сотрудничать". **Сможет ли Лин поверить хоть кому-то в этом городе, где чистая вода стала самой дорогой валютой, а правда – самым опасным грузом?**