Бездна (1977)

Сибирь, 1977. Заброшенный геологический лагерь, засыпанный снегом, будто время здесь замерло вместе с ртутью в термометрах. Маша, дочь пропавшего учёного, находит в его ватнике свёрнутую схему тоннелей — не нанесённых ни на одну карту. Замшелые страницы пахнут бензином и полынью, а в уголках чертежей — пятна, похожие на ржавчину... или кровь.

Её движет не любопытство, а голос в рации: три цифры, повторяющиеся сквозь шум — те же, что отец чертил на столе за неделю до исчезновения. Но в посёлке все отвечают заученными фразами, будто текст из утренней сводки Правды. Даже мать, разбивая лёд в ведре, шепчет: *«Не вороши»* — и крестится на поржавевший репродуктор.

Чем глубже Маша лезет в штольни, тем чаще тоннели меняют форму. То ли от подвижек грунта, то ли от вспышек в глазах, как после сварочной дуги. А ещё — следы: чьи-то валенки ведут вниз, но возвращаются *назад*... уже босые.

Станет ли она следующей строкой в отчёте «несчастный случай», если откроет люк с тремя заржавевшими болтами? Или те, кто молчал, наконец заговорят — но только под землёй, где эхо выдает правду?