Белый охотник, черное сердце (1990)

В душных джунглях 1950-х, где кинокамеры жужжат как голодные цикады, режиссёр Джон Уилсон — харизматичный циник с тростью из слоновой кости — бросает съёмки блокбастера, чтобы выследить мифического слона. Не съёмки его губят, а навязчивая идея: он хочет не просто убить зверя, а *доказать что-то самому себе*, словно пуля станет последней точкой в незаконченной автобиографии. Но джунгли не терпят зрителей: местные гиды шепчутся о проклятиях, актёры пьют втрое больше из-за бесконечных задержек, а в кадре вместо диалогов — гул тишины, которую Джон всё глубже затягивает в лёгкие, как дым сигары.

Чем ближе он к цели, тем чаще границы между кино и реальностью рвутся: сценарий тонет в грязи, союзники становятся свидетелями, а бутылка виски на столе режиссёра обрастает трещинами, будто зеркало, которое вот-вот покажет обратную сторону его славы. Когда над рекой сгущается буря, похожая на клубящуюся плёнку, Джон обнаруживает, что охота — это не погоня, а *ловушка*, сплетённая из его же амбиций… Но сможет ли человек, всю жизнь ставивший спектакли, распознать, когда сам становится марионеткой?

(Образы: потёртый сценарий в руках ассистента, пропитанный потом и коньяком; следы на рыжей земле, которые ведут не в чащу, а к обрыву над мутной рекой.)