Запомните, меня зовут Рогозин! (2003)

В промозглом портовом городке, где чайки кричат хриплее местных алкоголиков, бывший радист Рогозин топчет каблуком окурки у ржавых доков. Его фамилия — не имя, а проклятие, шепчут за спиной, крестятся украдкой. 2003-й виснет в воздухе: тут ещё пахнет рыбой и мазутом, но уже слышен шелест купюр из соседнего контейнера.

Толчок? В кармане пальто, прожжённом паяльной лампой, он находит ключ от квартиры, которой нет в городе. А на обороте — детский почерк: *«Папа, они не те, кто говорит»*. Соседи внезапно вспоминают, что у Рогозина никогда не было дочери.

Правила тут просты: не задавай вопросов после полуночи, не вглядывайся в лица на старых фото. Чем чаще он включает рацию, тем чётче в эфире ловит вой — будто эхо с той стороны льда. Даже волны бьются о бетон как-то глухо, словно сквозь плёнку.

Выбор? Довериться слепому маячнику, что зовёт к скалам, или сжечь дневник, где каждая страница — калька с его почерка, но датирована 1972-м. Сможет ли Рогозин заглушить голос в наушниках, который твердит его же имя, — или пойдёт туда, где чайки замолкают навсегда?