Сын Вавилона (2009)

После войны. Ирак, 2003 год. Пыль въелась в кожу, как память — в кости. Ум Ибрагим, седая, с лицом, изрезанным морщинами глубже, чем русла высохших рек, бредет по развалинам с фотографией сына в дрожащих руках. Ей — семьдесят. Ему на снимке — двадцать, в солдатской форме. Десять лет молчания. Десять лет она доила коз и жгла полынь, чтобы отогнать джиннов. Теперь ведет внука через КПП и минные поля, где каждый встречный — или ключ, или стена: одни крестятся, увидев фото, другие хлопают дверью, оставляя на пороге следы грязных сапог.

Чем ближе к Багдаду, тем чаще шепчутся, что её Ахмед не жертва, а палач. А внук, вороватый и колючий, как кактус, то тащит ей воду, то грозится сбежать — к могилам, которых нет. Всё, что у них есть: гильзы вместо монет, карта из обрывков слухов да старый таксист, который знает дорогу, но не верит в конец пути.

Сможет ли она различить правду в песке, что крутит ветер, если каждый камень здесь кричит сразу на трёх языках: боль, вина, страх?