24 часа (2002)

Лос-Анджелес. Рассвет. Экран дробится на 24 рваных сегмента, и с первых секунд ты чувствуешь, как пульс синхронизируется с тиканьем таймера. Джек Бауэр — не герой в сияющих доспехах, а человек, чей голос хрипит от бессонницы, а пиджак до сих пор пахнет дымом вчерашнего провала. Он не спасает мир — он торгуется с ним: каждый звонок, каждый шаг в задымленном коридоре CTU оплачен разбитой клятвой или забытым днем рождения дочери.

Здесь предательство не носит масок — оно прячется в статике рации, в слишком долгой паузе перед фразой «Я с тобой». Угроза не в бомбах, а в доверии, которое рвется, как провод под ножом. Чем ближе Джек к разгадке, тем отчетливей понимает: карта с метками ведет не к террористам, а к дверям тех, кто должен был прикрыть спину.

Один поворот — и экран гаснет на полуслове, оставляя только эхо чужого дыхания в трубке. Второй — и камера ловит тень улыбки там, где должен быть страх.

Он успевает всё: обезвредить грузовик с «сюрпризом», найти код, пережить укол адреналина в дрожащую вену. Но успеет ли зажать в кулаке последнюю нить, связывающую его с тем Джеком, что умел верить в «после»?..