Немецкий Вегас (2 сезон)

В промозглом пригороде Калининграда 90-х, где бетонные пятиэтажки соседствуют с облупленными виллами «прусского барокко», 19-летняя Лора возвращается на похороны отца — и находит в его мастерской платье. Не своё: алое, с лисьим воротником, пахнущее чужими духами и… сваркой. Под подкладкой — пропуск в «Ночной эша́н», подпольный клуб в бункере Третьего рейха, куда десятилетиями стекались те, кто *слишком помнил* довоенные карнавалы.

Платье принадлежало сестре, исчезнувшей год назад. Расследование затягивает Лору в игру с правилами: в «Эшане» нельзя называть настоящее имя, танцевать под медленные мелодии и оставаться после полуночи, если ты не местный. Но главное — здесь каждый второй узнаёт её в лицо. *«Ты вылитый отец»,* — шипят за спиной, а старые фото на стенах клуба странным образом стирают отражение сестры…

Чем больше Лора копает, тем яснее: «Немецкий Вегас» — не просто прозвище района. Это проект её отца: в 70-х он пытался построить здесь «социалистический Лас-Вегас» — с казино для партноменклатуры, где вместо долларов ставили медали «За трудовую доблесть». Но стройка заглохла, оставив после себя бетонный каркас театра с колоннами в виде ракет. Теперь в его руинах крутят рулетку с фишками из тракторных деталей, а на вопрос «Куда делись строители?» бармен наливает вдвойне.

Странности множатся: найденный в отцовском гараже дневник намертво прикипел к полу, будто его не положили, а *вырос* из бетона. Последняя запись — список гостей «Эшана» с её именем в конце. А в полночь, когда неон крестов над бараками меркнет, Лора слышит за окнами гул — будто под землёй завёлся мотор гигантской, ржавой карусели…

Сможет ли она станцевать этот танец до конца — или станет ещё одним призраком в кратере между прошлым и игрой, где даже ставки — лишь эхо чьих-то несбывшихся мечтаний?