В приморском городке начала 2000-х, где ржавые рельсы обрываются у обрыва, двадцатилетняя Вера находит в подвале отцовского гаража пачку писем, адресованных ей, но никогда не отправленных. Чернила выцвели до цвета синяков, а конверты пахнут жжёным сахаром и соляркой — точь-в-точь как духи её матери, исчезнувшей десять лет назад. Её толкает не любопытство, а ярость: отец, молчаливый корабельный механик, вдруг продаёт дом и велит «не рыть». Но письма шепчут иное — в них мать, которую Вера помнит
В промозглом портовом городе, где туман цепляется за краны как старые воспоминания, адвокат Карина Волкова берется за дела, от которых отворачиваются даже коллеги. Ее офис — бывшая корабельная мастерская; под ногами скрипят опилки, пропитанные мазутом и солью. Здесь не верят в совесть, но Карина копает глубже: за каждым исчезновением женщин она видит узор — трещины на фасаде благополучия города. Ее оружие — не кодексы, а умение слушать тишину: паузы в показаниях, дрожь в голосах чиновников,
«Представь: рыбацкий посёлок на краю скал, где даже ветер замолкает у порога. Здесь Катя, дочь пропавшего океанолога, находит в маяке свёрток с записями матери — не цифровые файлы, а выцветшие схемы подводных пещер, обведённые дрожащей рукой. Карты пахнут йодом и старыми корабельными верёвками, будто сама память воды впиталась в бумагу. Посёлок живёт по «морскому уставу»: никто не выходит в океан после заката, а на вопросы о пропавших отвечают шепотом: «Не буди глубин». Но Катя нарушает правила