- Год выпуска: 2017
- Страна: Великобритания
- Жанр: Фильмы
- Продолжительность: 01:01
- Премьера (Мир): 2017-06-23
- Качество: WEB-DL
В приморском городке, где волны разбиваются о ржавые корабли-призраки, шестнадцатилетняя Эдита находит в стене заброшенного маяка письма на польском — адресованные её матери, умершей при загадочных обстоятельствах. Страницы, пропитанные запахом морской соли и старого табака, говорят о любви, которой не было в семейных легендах, и о побеге, сорвавшемся полвека назад. Но в городе, где каждый двор опутан слухами как водорослями, спрашивать опасно: старики крестятся, ровесники смеются дрожью, а в
- Год выпуска: 2017
- Страна: Великобритания
- Жанр: Фильмы
- Продолжительность: 01:22
- Премьера (Мир): 2017-10-26
- Качество: WEB-DL
В глухой сибирской деревне, где туманы цепляются за избы как старые воспоминания, пятнадцатилетний Алёша находит в покосившемся сарае дневник. Его замшелые страницы пахнут бензином и полынью, а между строк — кривые отметки на самодельной карте: крестики, будто кто-то спешил закопать страх. Деревня живет в ритме суеверий — тут не стучат по дереву, а выбивают его, шепчутся с рекой, но молчат о том, почему каждую осень в лесу пропадают ленты из девчачьих кос. Алёша копает глубже, но чем ярче горит
Лондон, 1984-й. На фоне забастовок и угольной пыли бывший шахтёр Томми роется в подвале публичной библиотеки, где вместо книг натыкается на пачку писем с печатью «Не вскрывать до 1999». Чернила выцвели, но подпись отца, пропавшего во время забастовки ’72-го, узнаёт сразу. Каждое письмо пахнет серой и дешёвым виски — точь-в-точь как карман его детства. Соседи твердят, что отец сбежал с любовницей, но почему тогда в почерке последнего письма дрожь, а в углу — клякса, похожая на цифру *13*? Чем
В затерянной деревне под Вологдой, где туманы осенью вплетаются в кресты заброшенной церкви, молодой священник отец Илья находит в алтаре дневник с обожжёнными краями. Страницы, пропитанные запахом ладана и ржавых гвоздей, ведут в 70-е: неизвестный пастырь описывает здесь не молитвы, а исчезновения. Сперва — лисы из капканов, потом — голоса из телефонных будок, наконец — пустые следы у реки. Но чем больше Илья сопоставляет записи с сегодняшними шепотами (почему соседи крестятся, услышав фамилию
В шахтерском городке, застывшем меж гор как окаменевший вздох, биолог Ева находит в затопленной лаборатории стеклянную колбу с веществом, что светится ядовитым синим — будто капля ночного неба, пойманная в ловушку. Его pulsе совпадает с ритмом подземных толчков, которые здесь называют «дыханием земли». Но когда исчезает её напарник, оставив лишь записку с ребусом из рудных символов, Ева понимает: это не случайность. Местные шепчутся о «пласте», запретной зоне в шахтах, где десятилетиями
Атлантика, 2017. Эмили, реставратор с руками в шрамах от ожогов, вдыхает запах морской соли и гари, разбирая обугленные обломки с места крушения. Ее наняли восстановить артефакты с *Титаника*, но в щели ржавого ящира она находит папку с чертежами корабля — непохожими на те, что в учебниках. Подписи в углу: имя ее прадеда, корабельного инженера, вычеркнутого из всех хроник. Компания-заказчик шепчет о «технической ошибке», давит сроком, но цифры в документах не сходятся — будто кто-то столетие
Говорят, в Карибском море даже волны шепчут обманы. Капитан Джек Воробей, запахнув потрёпанный камзол, валяется в тени портовой таверны — не герой, а тень былой славы. Его дрожащий компас давно не знает, куда стремиться: к рому, к бегству или к чему-то, что даже он боится назвать. А тем временем юный Генри, с лицом, обожжённым солёным ветром, рыщет по островам. Ему нужен не клад, а слово из прошлого: миф о Трезубце, что может разорвать цепи проклятия... и вернуть отца. Но море не прощает
Токио, 2017: три сестры в тесной квартирке над круглосуточным магазином. Стены тут пропахли раменом из пакетиков и тревогой: мать борется с болезнью, счет за операцию растёт, а отец давно растворился в городских огнях. Старшая, Сачи, рубцует цифры в тетради сломанным карандашом — её расчёты точны, но карты в её руках шелестят опаснее денег. Средняя, Юка, носит кожаную куртку и дерзит парням с мотороллерами, младшая, Тиаки, верит, что мир справедлив — пока не замечает, как соседи отводят взгляд
На краю обрыва, где ржавые остовы маяков пронзают туман, бывший солдат Кай бродит по пустым докам Фолкерна — городка, где время остановилось после Великого Обвала. Его сестра исчезла, оставив лишь клочок карты с координатами подземного бункера и фразой: *«Они стирают память волнами»*. Но здесь вопросы — табу. Каждый житель носит на запястье медный браслет с треснувшим стеклом, а в порту шепчутся, что приливы приносят обрывки чужих голосов. Чем ближе Кай к разгадке, тем чаще в его бараке
Нью-Грейс, 1996. Заброшенный особняк на краю городка хранит игру — коробку с резными фигурами, которая гудит, как рация в грозу. Четверо подростков, случайно запустивших её, обретают тела своих аватаров: хрупкая ботаничка становится бесстрашной гимнасткой, задира-спортсмен — неуклюжим учёным. Правила просты: *игра не отпустит, пока последний крик обезьян-воинов не стихнет в гроте*. Но здесь каждый уровень меняет ландшафт реальности — школа обрастает лианами, библиотечные стеллажи рушатся под
На пляжах Малибу, где загар не стирается даже зимой, команда спасателей в красных купальниках — не просто патруль. Их лидер, Митч, с выгоревшими на солнце бровями и привычкой считать волны в уме, разбивает тренировки новичков так, будто готовит их к войне. Но когда ночной прилив выбрасывает на песок контейнер с битыми рациями и следами пороха на замшелых краях, даже он понимает: тут не штормом пахнет. Новичок-олимпиец, чей кураж тонет в тени прошлых скандалов, тянется к расследованию — но как
В сибирской глухомани 90-х, где снег хрустит, как битое стекло, пятнадцатилетний Санька крутит баранку «копейки» с навыками бывалого угонщика. Его мир — это заледенелые трассы, рёв мотора под рваным одеялом тумана и брат-калека на печке, чьи лекарства стоят дороже, чем совесть местных бандюков. Саньке не до школьных уроков: каждый вечер он втискивается в вонючий салон, где сигаретный пепел слипается с потом на руле, а заказчики в замшелых куртках шепчут адреса сквозь зубы. Но чем чётче он