**В затерянном посёлке на краю тайги, где асфальт обрывается, словно оборванная нить, живёт двенадцатилетняя Варя с семьёй «лесных смотрителей».** Их дом — скрипучий сруб, где стены украшены клыками неизвестных зверей, а по ночам с крыши доносится топот, будто кто-то пляшет под луной. Варя умеет шептаться с филинами и находить тропы, которых нет на картах, но мать запрещает ей подходить к старой железной вышке за озером — там, где ржавые балки проросли мхом, а воздух звенит, как натянутая
**В призрачном городке на краю карты, где туманы цепляются за крыши как дым от забытых костров, 16-летняя Лиза просыпается в чужих ботинках — снова.** Лунатизм сводит её к старой часовне, где под полом скрипит *«Зенит-Е»* — фотоаппарат, проросший ржавчиной, будто корнями. Снимки на плёнке пахнут плесенью и ладаном: на первых кадрах — пустота, но с каждым щелчком затвора в серых пятнах проступают глаза, плечи, пальцы… Люди, которых она видела во сне. Тех самых, что исчезли из городка в 87-м,
- Год выпуска: 1977
- Страна: Великобритания
- Жанр: Фильмы
- Продолжительность: 01:18
- Премьера (Мир): 1981-01-21
- Качество: BDRip
**В затерянном уральском городке, где улицы вросли в землю, как старые корни, Лика разбирает отцовский гараж.** **Между ржавыми ключами и фотографиями 90-х — схема тоннелей, глубже тех, что рыли для угля.** **На полях дневника — пометки «Добыча» и пятна, похожие на кровь.** Город молчит. Старики на лавках отводят взгляд, когда Лика спрашивает о шахтах. Даже брат, вернувшийся из армии с пустым взглядом, твердит: *«Не лезь»*. Но она помнит, как отец шептался по ночам с кем-то нездешним — голоса
**Приморский посёлок конца 80-х.** Лера, с обветренными губами и вечно зажатой в кулаке кассетой отцовского магнитофона, находит в чердачной пыли плёнку с голосом, который зовёт её по имени. Тот же голос, что шептал матери перед её исчезновением. Здешние улицы помнят слишком много: ржавые рыбацкие сети в порту, треск волн о гальку ночью, старухи на лавках, крестящиеся при её приближении. Каждая записка в дневнике матери пахнет йодом и ладаном, а в углах — цифры, похожие на координаты. Но карты
**В рыбацком посёлке, где волны грызут бетонные волнорезы, Степан каждое утро проверяет сети.** Однажды среди трепещущей рыбы он находит ржавый механизм, похожий на древнюю колесницу. Его шестерни, покрытые ракушками, пахнут солью и водорослями, будто пролежали на дне столетия. А накануне исчез его друг Егор — тот самый, что шептал о «металлических призраках» в ночном тумане. Посёлок молчит. Старожилы крестятся, глядя на находку, а соседи внезапно забывают, как звали Егора. Даже мать Степана, с
«В приморском городке начала 2000-х семнадцатилетняя Катя находит в рыбацком барахле отца потёртый блокнот — его страницы испещрены шифрами, а поля усеяны рисунками странных существ, будто выплывших из штормовых снов. Отец исчез полгода назад, оставив после себя лишь ржавый компас да шепот соседей: "Лучше не ныряй в прошлое, девочка". Но Катя копает — через подвалы портовых складов, где пахнет гнилыми водорослями и мазутом, через детские воспоминания, в которых его голос звучит как
На краю камчатского побережья, где туманы цепляются за скалы как стаи призраков, семнадцатилетняя Катя находит в треснувшем маяке странный механизм: его ржавые шестерни пахнут морской солью и сталью, а стрелки указывают не на север, а вглубь земли. Отец, пропавший год назад, называл это место «ключом» в своих дневниках, но страницы обрываются на полуслове, будто их оборвал внезапный порыв ветра. Теперь Катю преследуют те же шторма, что поглотили его: волны бьют в берег ритмом азбуки Морзе, а
Лондон, осень 2025-го. Бриджит Джонс, всё та же неуклюжая мечтательница в винтажном тренче, теперь борется не с сигаретами, а с уведомлениями из приложений для знакомств. Ее новый сосед — молодой музыкант с гитарой за спиной и привычкой оставлять у её двери стаканы кофе с загадочными смайликами — кажется *слишком* идеальным, чтобы быть правдой. Но когда в её блоге всплывает анонимный комментарий с цитатами из её давно забытого дневника («Ты всё ещё веришь в счастливый финал, Бриджит?»), хрупкий
Сибирь, 1997-й. Заброшенный геологический лагерь у реки, где ржавые буры торчат из земли, как кости исполина. Катя, пятнадцать лет, с шрамом на ладони от осколка метеорита, находит в развалинах барака аудиокассету с голосом матери, которая исчезла три года назад. Запись обрывается на крике — не человеческом, а словно льда, ломающегося под тяжестью чего-то древнего. Деревня молчит. Старики крестятся при слове «ущелье», подростки исчезают на недели в тайге, возвращаясь с пустыми взглядами и
На краю засыпанного песком городка, где волны разбиваются о ржавые каркасы забытого парка аттракционов, Лика возвращается на похороны матери — и находит в её мастерской коробку с письмами, написанными чужой рукой. Чернила выцвели, но тревожные фразы врезаются в память: «Они стерли нас, как следы на мокром песке…» Её мать, тихая реставраторка старых кораблей, десятилетия скрывала, что знала о «пропавших» — тех, кого город вычеркнул из истории за одну ночь. Теперь Лика, с её привычкой срываться с
В шотландском городке, где туманы цепляются за шрамы взорванных фасадов, журналистка-изгой Кася находит в подвале сгоревшей библиотеки конверт с обугленными фотографиями. На обороте — детский рисунок самолета и дата, которая свела ее отца в могилу через десять лет после катастрофы. Ей мешает собственный страх: она годами лечила панические атаки, убеждая себя, что правда — не лекарство, а яд. Но тут — шифры в школьных учебниках, исчезновение единственного свидетеля, который звонил ей по ночам,
В заброшенном шахтёрском городке конца 90-х Лиза разбирает вещи отца и натыкается на пачку писем, перевязанных шахтёрской лентой. Страницы, пропитанные запахом угольной пыли и затхлостью подвала, пестрят странными символами — то ли чертежи, то ли шифр. Местные, потупив взгляд, твердят: *«Не вороши»*, но в их голосах дрожит не то страх, не то вина. А ещё — полустёртые надписи на стенах шахты, будто кто-то спешил оставить след перед тем, как исчезнуть... Чем чаще Лиза втирается в доверие к