Лондон, конец XIX века. Воздух пропитан копотью прогресса и шепотом старых зеркал, затянутых пеленой тайн. Алиса, теперь уже капитан корабля с ветром авантюр в крови, снова чувствует зов — не крик, а тихий звон хрустальных шестерёнок за зеркальной гладью. В Зазеркалье время не бежит — оно бродит кругами, оставляя следы, как ржавые ключи в карманах Безумного Шляпника. Здесь, чтобы идти вперёд, нужно говорить задом наперёд, а доверие измеряется в чашках пустого чая. Её ведёт не долг, а тень
На краю залива, где ржавые корпуса кораблей торчат из воды, как кости исполинских зверей, Лика возвращается в городок, который когда-то съел ее мать. Сейчас 2023-й, но здесь время застряло в 90-х: выцветшие рекламные щиты, треск радиоприемников в кабаках и шепот про «буканьерок» — девушек, что уходили в море с пиратами-призраками. Мать Лики исчезла в тумане без следов, оставив лишь серебряный компас с гравировкой: *«Не верь маякам»*. Соседи крестятся при виде Лики — слишком похожа на ту, что
«Никап (2024)» начинается с ржавого трейлера на краю выжженного солнцем городка, где небо всегда цвета свинца. Главная здесь — Лика, девушка с фотоаппаратом-«мыльницей» и привычкой снимать то, о чем другие молчат: трещины в асфальте, пустые качели на заброшенной площадке, синяки под глазами у соседского мальчишки. Ее двигает не любопытство, а долг — годами она ищет брата, который исчез, оставив лишь коробку аудиокассет с записями ветра. Но в Никапе каждый знает: если слышишь в трубке гул,