Лондон, наш век. Эггси в смокинге, пахнущем порохом и лавандой, разбивает бутылку виски об барную стойку — не праздность, а пароль. Его мир рушится за час: взрываются костюмы-броня, гибнут позывные в эфире, а единственная ниточка ведет... в Кентукки, где «Джентльмены» пьют бурбон вместо чая и прячут арсенал в ковбойских сапогах. Здесь законы просты: доверяй, но проверяй спутниковый прицел. Их враг — ностальгия, воплощенная в зловещем китче: гламурная диктаторша в джунглях строит свой «рай» из
Париж, 1900 год. Над мокрыми булыжниками Монмартра висит туман, пропитанный запахом абсента и опавших каштанов. Оскар Уайльд, когда-то блиставший острословием король лондонских салонов, теперь прячет лицо под дешевой шляпой, а его пальцы, привыкшие к шелку, дрожат над страницами письма, которое он никогда не отправит. Его мир сузился до грязной комнаты в пансионе, где обои отслаиваются, как старая позолота, а единственный свидетель былого величия — потрескавшийся бюст Ниобы на комоде. Его гонит
1944 год. Берлин. Полковник с изуродованным лицом поправляет кожаную перчатку — под ней не хватает трёх пальцев. Он пишет письмо жене в предрассветной тиши, но каждое слово звучит как прощание. За окном — город, опутанный проводами слежки, где даже стук колёс поезда шепчет: *«Поторопись»*. Его подталкивает не ярость, а тихий ужас: он видел, как фронт пожирает мальчишек в рваной форме. Теперь он должен собрать пазл из полунамёков, звонков с обрывками кодов и рукопожатий, длящихся на секунду