В затерянном уральском посёлке, где зима выгрызает краску с фасадов, а летом воздух густеет от запаха смолы, Лика возвращается на похороны отца — и находит в его мастерской конверт с чужим именем. Не письмо, а обрывок карты, обведённый дрожащей рукой, да ключ, проржавевший в замшелой коробке из-под патронов. Местные шепчутся о «той истории» 80-х, но замолкают, стоит ей войти в магазин; даже детство здесь — шифр, который не взломать без кода молчания. Её толкает не любопытство, а ярость: почему
В приморском городке, где волны выплёвывают на берег ржавые болты от кораблей-призраков, семнадцатилетняя Лика каждую ночь ловит радиопомехи на самодельный приёмник. В эфире — голос матери, пропавшей год назад, но звучит он так, будто говорит не из прошлого, а из параллельного *сейчас*. Расследование упирается в стену молчания: старые рыбаки крестятся при слове «радио», а в школьных учебниках замазаны целые абзацы про местный маяк. Чем ближе Лика к разгадке, тем чудовищнее пробелы в её
В затерянном уральском посёлке, где туманы глотают дома по пояс, шестнадцатилетняя Катя находит в подвале заброшенной метеостанции ржавый радиопередатчик с выцветшей эмблемой: «МВХ». Он гудит по ночам, ловя обрывки шифровок на забытом языке, а на карте, спрятанной под панелью, отмечена точка в трёх километрах от посёлка — там три года назад бесследно исчез её отец. Министерство не спешит раскрывать правила: передачи прерываются детским смехом, антенна нагревается до ожогов, а единственный