Париж, начало 80-х. Инспектор с лицом, словно смятый детективный роман, — Жак Клузо — роняет окурок в чашку кофе, не замечая, как дым смешивается с ароматом свежих круассанов. Его офис — лабиринт из папок, где даже мухи теряют ориентацию. На этот раз его вызывают не на обычную кражу: алмаз «Розовая Пантера» исчез из музея, но вместо следов взломщиков — розовые лепестки, рассыпанные как насмешка. Клузо, вечный фанат собственного хаоса, натыкается на подсказки, которые словно дразнят: записка в
В Ленинграде начала 80-х, среди треска мороза и шепота неофициальных галерей, молодой реставратор Виктор находит под слоем краски на холсте цифры — словно чью-то давнюю игру в прятки со временем. Его подталкивает не любопытство, а страх: картина принадлежала отцу, исчезнувшему годы назад. Вместо ответов — полустёртые письма с метками «уничтожить», странные визиты незнакомцев в чёрных пальто и ощущение, что за каждым шагом следят даже стены мастерской. Чем ближе Виктор к разгадке, тем чаще
Рим, 1939. Тени фашистских маршей ползут по мостовой, но в руках советского журналиста Виктора — не блокнот пропагандиста, а потрёпанный дневник с вырванными страницами, найденный в кабинете *того самого* человека. Чернила здесь пахнут не чернилами: ржавчина, дешёвый одеколон и страх, будто каждая строчка спешит оправдаться перед историей. Его командировка — лишь «интервью для газеты», но чем искреннее Муссолини говорит о величии, тем чаще Виктор ловит на себе взгляды *других* итальянцев: